Отражения

Николай Некрасов
ТРОЙКА

Что ты жадно глядишь на дорогу
В стороне от веселых подруг?
Знать, забило сердечко тревогу —
Всё лицо твое вспыхнуло вдруг.

И зачем ты бежишь торопливо
За промчавшейся тройкой вослед?..
На тебя, подбоченясь красиво,
Загляделся проезжий корнет.
На тебя заглядеться не диво,
Полюбить тебя всякий не прочь:
Вьется алая лента игриво
В волосах твоих, черных как ночь;
Сквозь румянец щеки твоей смуглой
Пробивается легкий пушок,
Из-под брови твоей полукруглой
Смотрит бойко лукавый глазок.
Взгляд один чернобровой дикарки,
Полный чар, зажигающих кровь,
Старика разорит на подарки,
В сердце юноши кинет любовь.
...........................................

Новый полный антипод, не перевод:

Ах, Кордильеры!
Ах, Кордильеры!..
Редких костров золотые огни,
сиу, апачи и все делаверы
не вспоминают минувшие дни.

Может быть, рядом, за тропкой бизонов,
только названия вспомнить успей,
кактусы серых пустынь Аризоны
или таких же бесплодных степей...

Пусть далеко, но я видел всё это,
может затем и живу я как раз,
чтобы пустить по волнам интернета
этот простой и короткий рассказ.

Грамотный, я посчитал на лаптопе
Судеб людских мимолётные дни,
думал об Азии и о Европе,
и о следах, что оставят они.

Тикает время в швейцарском брегете,
вроде шагает, а может, течёт.
я пристаю ко всем людям на свете,
всем от меня по заслугам почёт.

Нравятся рыбы, животные, птицы.
Не агитирую я ни за что,
не проповедую, как Солженицын,
простонароден, как цирк шапито.

Всем пожелал бы я долгие лета,
социализм или капитализм,
или, к примеру, ислам Магомета,
или придуманный Буддой буддизм.

Ах, Кордильеры, Алтаи и Анды!..
Ах, Аппаллачи и Каракорум!..
Всем дикарям оперируют гланды,
знать, человечество взялось за ум.

Весь земной шар – лишь большая квартира,
я в ней сижу, как в засаде Боброк.
Что ж, из истории нашего мира
мы, повзрослев, извлекаем урок.

Виктор КОРКИЯ

О, Гималаи, о Гималаи!..
Сквозь государственный строй облаков
белые люди, миклухи-маклаи,
смотрят в туманные дали веков.

Может быть, там, за чертой горизонта,
на расстоянии жизни моей,
синие волны Эвксинского Понта
или других благодатных морей...

Так далеко я отсюда не вижу
и не затем я на свете живу,
чтобы однажды представить Парижу
полный отчет о своих рандеву.

Бедный дикарь, я прикину на пальцах
жалкой судьбы световые года.
Черная дума о звездных скитальцах
в царстве теней не оставит следа.

Смутное время на жидких кристаллах
нервно пульсирует, но не течет.
Я отстаю от народов отсталых
и закрываюсь от них на учет.

Я изуверился в людях и зверях.
Вся пропаганда добра и любви
дыбом стоит, как всклокоченный Рерих,
на просвещенной дворянской крови.

Все человечество - лишние люди,
совесть моя перед ними чиста.
Легче простить христианство Иуде,
чем допустить иудейство Христа.

О, Гималаи, Тибеты, Тянь-Шани!..
О, Пиренеи, Карпаты, Кавказ!..
Три папуаса в родном Магадане
мрачно жуют социальный заказ.

Где не ступала нога человека,
я прохожу, как Батый по Луне.
В каменных джунглях XX века
дети поют о холодной войне.

1983

Что ж, я не Брюсов, хоть такой,
что многим нравлюсь, словно пряник,
Любимый всеми торт – сметанник,
Как итальянский суп с лапшой.
Кто начал позже, кончит позже,
Душою подвиг совершит;
В моём уме бурлят, как дрожжи,
Уверенность и аппетит.
Могу я эти дрожжи, кстати,
И весь рецепт, здесь тайны нет,
Вам показать, но кто заплатит?
Ведь я – не повар – я поэт!

Привет, французик надоевший!
Сполна с тобой поговорил,
Отвык я спорить, не поевши,
О принадлежности Курил
И что такое гомодрил.
Как у него, твой лобик узкий,
Слывёшь ты букой среди бук,
Но ты лопочешь по-французски,
И энергичны взмахи рук;
По-европейски, с круассаном
Ты любишь кофе по утрам,
Знаком с Гюго и Мопассаном,
С Дюма подрался – стыд и срам!
Мечтаешь заработать много,
Хоть не работаешь нигде,
Да пляшешь ловко pas de deux
Напившись коньяка и грога...
А нудный! – Целый Божий день,
Пока чинили мне Тойоту,
Ты всё доказывал мне что-то,
С упрямцем спорить было лень.
Приятель! что-нибудь другое:
Займись работой наконец,
Построй жилище – хоть какое,
Пусть хижину, а не дворец!!

Вальс современника

Ну, давай над собой порыдаем,
Антипод – загадку решим...
Так всю жизнь – мы с утра начинаем
То, что к вечеру бросить хотим.

Так и топчемся – шатко-валко,
Постигая дилеммы суть:
На квадригах иль катафалках
Завершаем бесславный путь.

В жизни главное что? – Свобода!
Но зачем свобода рабу?
Он – «болельщик» её антипода,
Он Свободу ... видел в гробу.

Без труда влачит свою долю,
Только где-то на дне души
Вспоминает про чистое поле
И про домик в лесной глуши.

Но ведь было б ему сложнее,
Если б волей он был силён,
Если б в жизни своей честнее
И старательней был бы он...

....................................................

......................................................

И закончатся эти «пляски»
Чем кончаются пляски всегда:
Над беднягой, верившим в сказки,
Никогда не взойдёт звезда.

В самый раз порыдать над собою,
Антипод-загадку решить...
Так и боремся мы с судьбою,
Не сумев толком жизнь прожить...

Евгений Клячкин

Женский вальс

Взять бы нам - над собой посмеяться,
над загадками пошутить:
вот всю жизнь хотим подчиняться,
а стремимся - поработить.

И ведь бьемся не худо-бедно -
до победы! А там — хоть инфаркт.
А на что нам нужна победа?
Мы же - дуры, и это - факт.

В браке главное - что? - уваженье.
Ну а как уважать раба?!
И какие же униженья
приготовила нам судьба.

Что ж, нести свое рабство — тяжко,
но признать — вдвойне тяжело.
И другая ему, бедняжке,
подставляет свое крыло.

Ах, насколько все было б проще,
как он в слабости был бы слаб,
будь в графе вместо пола - прочерк,
если б не было в мире баб.

Впрочем, раб - он с любой заботой
Только раб, а не киногерой.
Для кого-то я стану сотой -
Для него не буду второй.

И знакончится эта шутка,
в общем, так же, как началась:
мне одной в этом мире жутко,
я ищу над собою власть.

Ну в самый раз над собой посмеяться,
над загадками пошутить:
ну ведь правда - хотим подчиняться,
а выходит... да что говорить!

Новый полный антипод. Не перевод.

Да, всё достойно песнопений...
Хоть ненавидь – исходов два:
Рыдать – из страха поражений,
Смеяться – «всё слова, слова!»
Пришла зима. Мы снегу рады,
Белы дороги и дворы,
Хоть вьюги слышатся рулады,
Их глушат крики детворы...

И смерть крадётся по дорогам,
Как злоумышленник седой...
Склоняют головы пред Б-гом,
Кто нынче встретился с бедой...
Свет фонаря едва пробьётся,
Ты улыбнёшься невзначай...
Нордоста песня оборвётся,
Пойдёшь заваришь крепкий чай...

Зачем идти? Заносит двери
Так, что соседи не найдут,
Из леса изгнанные звери
Здесь не рискнут искать приют.
И, вроде, нет другой печали –
Молча сидеть у камелька
И видеть: в сумрачные дали
Вновь устремляется река,
Всё та же Времени река...

Это - классика: М.Ю.Лермонтов

Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум не много совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я — или бог — или никто!

Тоже классика - Калмычке Пушкина!

Прощай, любезная калмычка!
Чуть-чуть, назло моих затей,
Меня похвальная привычка
Не увлекла среди степей
Вслед за кибиткою твоей.
Твои глаза, конечно, узки,
И плосок нос, и лоб широк,
Ты не лепечешь по-французски,
Ты шелком не сжимаешь ног,
По-английски пред самоваром
Узором хлеба не крошишь,
Не восхищаешься Сен-Маром,
Слегка Шекспира не ценишь,
Не погружаешься в мечтанье,
Когда нет мысли в голове,
Не распеваешь: Ма dov'è1),
Галоп не прыгаешь в собранье...
Что нужды? — Ровно полчаса,
Пока коней мне запрягали,
Мне ум и сердце занимали
Твой взор и дикая краса.
Друзья! не все ль одно и то же:
Забыться праздною душой
В блестящей зале, в модной ложе,
Или в кибитке кочевой?

Дорогой Виктор, Вы, как я вижу, антиподировали (и прекрасно это сделали!) песню "Элегия" Мирзаяна на слова Бродского:

Ничто не стоит сожалений,
люби, люби, а все одно -
знакомств, побед и поражений
нам переставить н дано.
И вот весна. Ступать обратно
за черно-белые дворы,
где на железные ограды
ложатся легкие стволы

И жизнь уходит в переулки,
как обедневшая семья,
дворов открытые шкатулки
хранят следы небытия.
Войди в подъезд неосвещенный
и вытри слезы и опять
смотри, смотри, как возмущенный
Борей все гонит воды вспять.

Куда ж идти? Вот ряд оконный,
здесь все узнают, все поймут.
Слова восторженных знакомых -
вот он, спасительный приют.
Но ты возьми другую радость:
вот так - идти по мостовой
и все смотреть, как безвозвратность
тихонько едет за тобой,
все так же едет за тобой...
1975

Александр Мирзаян взял за основу этой песни Главу 3 стихотворения Бродского "Три Главы". Кое-что чуть изменил, а последнюю строфу песни составил из последнего четверостишья Главы 3 и последнего четверостишья Главы 2, несколько видоизменив оба.
Полный текст стихотворения Бродского привожу в следующем посте.

Вы сказали, что этот романс играет определённую роль в вашей жизни - как память о водоразделе. Если не секрет, поделитесь, пожалуйста, историей, связанной с этим замечательным романсом.

Приближается ночь,
туче отдых невмочь
из-за гор выходя,
сыплет стрелы дождя.

Приближается ночь,
ветру отдых невмочь
он летит из-за гор,
осеняя простор.

Я люблю эту рябь,
я люблю этот шум,
поля позднюю зябь,
леса жёлтый костюм,
свет последней зари,
смысл последних пари...

То, что стуком дождя
Сердце мне говорит!

Новый полный антипод. Не перевод.
Известный у нас автор.

Лунная рапсодия

Мёрзла ночь. Уже гасили лампы.
Лебеда без удержу цвела.
На просторах прерий или пампы
Нехватало летнего тепла.

Довольно рапсодий, баллад или сказок -
Время пришло н а с т о я щ и х подсказок! -2

Вероника Тушнова

На рассветной поре
туча спит на горе,
залегла за хребтом
ватным серым жгутом.

На рассветной поре
ветер спит на горе,
дремлет, крылья сложа,
сном своим дорожа.

Я люблю эту гладь,
я люблю эту тишь,
дыма первую прядь
над уступами крыш,
первый блеск на волне,
первый плеск в тишине...

Буря сердца
слышнее в молчании мне!

Первая подсказка, похоже, указывает. что название оригинала должно быть "Солнечная баллада" (менее вероятно - "Звёздная баллада").

Вторая. на мой взгляд, только подтверждает, что это именно баллада: Жуковский писал и переводил множество баллад.
Кстати, в "Арзамасе" у Жуковского было прозвище Светлана, помните его балладу "Светлана":
Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали...
А ещё Батюшков, насколько помню, называл его в письмах "девицей Жуковской".

Но, к сожалению, не припоминаю и не нахожу стихотворения с названием, типа. "Солнечная баллада".

про балладу тоже догадалась - но с тем же результатом...