Отражения

Я с теми, кто хватает небо,
Чтоб подарить его друзьям!
Глоток воды, краюху хлеба,
Стихи мои – всё им отдам!

И дорог мне хозяин жизни –
Свободный, сильный человек.
Светла его любовь к отчизне,
И славен будет его век.

И вот, в тени садов душистых,
Нас ждёт желанная пора:
Там воздух свеж и реки чисты,
И безмятежны вечера...

Но, может быть, сужденьем строгим
Оценит кто-нибудь из вас
Судьбы печальные итоги,
Где был потерян каждый час...

ХОЗЯИН ЖИЗНИ

Ковром покрыт весь самолётный трап,
Дородный, в дорогом костюме тело,
При шляпе, хоть к полудню потеплело,
Всё впереди, и радует масштаб,

Идёт, взмахнув приветственно рукой,
Хозяин жизни и её сокровищ,
Сон разума... раздолье для чудовищ.
Всё щедро льётся на него рекой.

Два подбородка и заплыли глазки,
Но с поволокой: тот ещё самец.
О дальних странах сочиняет сказки,
Мол там сияет Золотой Телец.

Все чувства прячет: только слов ледышки...
И блещут, блещут аппаратов вспышки.

Редко ездят, никак не могу поглазеть,
с видом бравым, весёлым и смелым,
мужичонка-наездник на чёрной козе,
и другой, что на белой, на белой.

У того, что на чёрной, глаза-фонари,
даже ночь осветить – не задача,
смерти нет, нужно жить от зари до зари,
и отсюда – удачи, удачи.

У того, что на белой – глаза-фонари,
будто празднует утро и вечер,
смерти нет, нужно жить от зари до зари,
и отсюда – всё встречи да встречи.

Не гляди мне в глаза и меня не кори,
ох, не слушай те грустные нотки, -
смерти нет, нужно жить от зари до зари,
и тогда – всё находки, находки,

1. Забыв порывы радости высокой,
Стояли мы на берегу реки...
Разлука в мыслях, сердцу – одиноко,
Не подали друг другу мы руки...

Потом – сошлись. Сомкнули судьбы наши,
Грядущие нас звали времена,
И образы Евгения, Параши
Напомнила холодная весна.

Когда-то мы считали горечь сладкой.
И вот судьба опять пытает нас...
Любовь? Её вкусили лишь украдкой...
Окончен путь, и счастье – не для нас.
.

2. Я с теми, кто хватает небо,
Чтоб подарить его друзьям!
Глоток воды, краюху хлеба,
Стихи мои – всё им отдам!

И дорог мне хозяин жизни –
Свободный, сильный человек.
Светла его любовь к отчизне,
И славен будет его век.

И вот, в тени садов душистых,
Нас ждёт желанная пора:
Там воздух свеж и реки чисты,
И безмятежны вечера...

Но, может быть, сужденьем строгим
Оценит кто-нибудь из вас
Судьбы печальные итоги,
Где был потерян каждый час...

Вот, горяченький, прямо со сковородки новый антипод. И - не перевод.

Чего ж вам надо? Что вы ищете? Куда
Глаза прищурив, всё пытаетесь вглядеться...
Пора идти. И по погоде нам одеться,
И все слова забыть – до полной тишины.

Чего ж вам надо? Может, вслушаться сейчас?
Всего и дел, что поспешить к друзьям с ответом,
Не зачерстветь под этим непонятным светом,
А улыбнувшись, всё бесхитростно прощать...

Я рад, что вовремя те строки прочитал,
Хотя строка – могла б в архиве затеряться,
Иль в спецхранилище каком-то оказаться,
Всё потеряв, что было вложено в неё.

Я и глаза те разглядел во всех деталях,
Как целый мир, что был потом нарушен,
Как Карфаген, что был потом разрушен,
И никогда не возродится, никогда.

А вот себя-то мне ни капельки не жаль
За то, что в жизни вечно медлил и копался,
Любви заветной за полвека не дождался...
И –не дождусь. Живёт в моей душе печаль.

Был сам себе я в жизни лекарь и судья...
Предпочитал всегда я слову только дело,
Теперь же слово мной всевластно овладело,
Но так близка уже Харонова ладья.

И всё же сладок мой теперешний удел -
Правдив был, хоть в пророки я не метил,
Но много в жизни странного заметил
И много звёзд на небе разглядел.

Пришёл с работы, вроде, нужно отдохнуть,
Но стариною я решил сперва тряхнуть biggrin :

Юрий Левитанский

* * *
Всего и надо, что вглядеться,- боже мой,
Всего и дела, что внимательно вглядеться,-
И не уйдешь, и никуда уже не деться
От этих глаз, от их внезапной глубины.

Всего и надо, что вчитаться,- боже мой,
Всего и дела, что помедлить над строкою -
Не пролистнуть нетерпеливою рукою,
А задержаться, прочитать и перечесть.

Мне жаль не узнанной до времени строки.
И все ж строка - она со временем прочтется,
И перечтется много раз и ей зачтется,
И все, что было с ней, останется при ней.

Шутка вполне в духе Сергея!

Стал на ковер, у якорных цепей,
Босой, седой, в коротеньком халате,
В большой чалме. Свежеет на закате,
Ночь впереди и тело радо ей.

Стал и простер ладони в муть зыбей:
Как раб хранит заветный грош в заплате,
Хранит душа одну мечту о плате
За труд земной, и все скупей, скупей.

Орлиный клюв, глаза совы, но кротки
Теперь они: глядят туда, где синь
Святой страны, где слезы звезд как четки
На смуглой кисти Ангела Пустынь.

Открыто все: и сердце и ладони...
И блещут, блещут слезы в небосклоне.

Иван Бунин

Редко ездят, никак не могу поглазеть,
с видом бравым, весёлым и смелым,
мужичонка-наездник на чёрной козе,
и другой, что на белой, на белой.

У того, что на чёрной, глаза-фонари,
даже ночь осветить – не задача,
смерти нет, нужно жить от зари до зари,
и отсюда – удачи, удачи.

У того, что на белой – глаза-фонари,
будто празднует утро и вечер,
смерти нет, нужно жить от зари до зари,
и отсюда – всё встречи да встречи.

Не гляди мне в глаза и меня не кори,
ох, не слушай те грустные нотки, -
смерти нет, нужно жить от зари до зари,
и тогда – всё находки, находки,

Окуджава!

Стали чаще и чаще являться ко мне
с видом пасмурным и обречённым
одна дама на белом, на белом коне,
а другая на чёрном, на чёрном.

И у той, что на белом, такие глаза,
будто белому свету не рады,
будто жизни осталось на четверть часа,
а потом - всё утраты, утраты.

И у той, что на чёрном, такие глаза,
будто это - вместилище муки,
будто жизни осталось на четверть часа,
а потом - всё разлуки, разлуки.

Ах, когда б вы ко мне заглянули в глаза
ах, когда б вы в мои поглядели, -
будто жизни осталось на четверть часа,
а потом - всё потери, потери.

Ах, знатно Вы тряхнули стариной -
Разгадан антипод горячий мой!
hands
Приз - в студию!

РЕАЛИСТЫ

Неведомо тебе и мне
Презрительное отвращение
Нас нет - в подземной глубине,
Нас нет – в воздушных завихрениях.

Давно вся слабость позади
И сила – мы с тобой не школьники,
Привыкли медленно ходить
Периметром прямоугольника.

Не ждём подарков от Судьбы
В рутине будней подавляющих,
Владыки и полурабы
Уходим из дворцов сияющих.

В полдневной знойной тишине,
Любуясь тихими красотами,
Стоим не в круге, в стороне
Перед закрытыми воротами.

А чьи-то свадбы уж гремят,
Мы знаем, что грядёт в реальности,
Жизнь приглашала нас стократ,
Мы – ноты, но в другой тональности.

Пусть нашим не пылать словам,
Пусть наша явь ясна заранее,
Но может пригодятся вам
Бесстрашье, разум, жизни знание.

РЕАЛИСТЫ

Неведомо тебе и мне
Презрительное отвращение
Нас нет - в подземной глубине,
Нас нет – в воздушных завихрениях.

Давно вся слабость позади
И сила – мы с тобой не школьники,
Привыкли медленно ходить
Периметром прямоугольника.

Не ждём подарков от Судьбы
В рутине будней подавляющих,
Владыки и полурабы
Уходим из дворцов сияющих.

В полдневной знойной тишине,
Любуясь тихими красотами,
Стоим не в круге, в стороне
Перед закрытыми воротами.

А чьи-то свадбы уж гремят,
Мы знаем, что грядёт в реальности,
Жизнь приглашала нас стократ,
Мы – ноты, но в другой тональности.

Пусть нашим не пылать словам,
Пусть наша явь ясна заранее,
Но может пригодятся вам
Бесстрашье, разум, жизни знание.

Это - Бальмонт.

Тебе известны, как и мне,
Непобедимые влечения,
И мы — в небесной вышине,
И мы — подводные течения.

Пред нами дышит череда
Явлений Силы и Недужности,
И в центре круга мы всегда,
И мы мелькаем по окружности.

Мы смотрим в зеркало Судьбы
И как на праздник наряжаемся,
Полувладыки и рабы,
Вкруг темных склепов собираемся.

И услыхав полночный бой,
Упившись музыкой железною,
Мы мчимся в пляске круговой
Над раскрывающейся бездною.

Игра кладбищенских огней
Нас манит сказочными чарами,
Везде, где смерть, мы тут же с ней,
Как тени дымные — с пожарами.

И мы, незримые, горим,
И сон чужой тревожим ласками,
И меж неопытных царим
Безумьем, ужасом и сказками.

Посвящено Балтрушайтису...

А вот и Балтрушайтис:

ПРИЗЫВ

Сквозь пыль и дым, и шум и звон,
Взвивайся, Дух, прервав свой сон, -

И, весь - дыхание зари,
Над смертным жребием пари!

Над суетой сердец людских
И чахлою любовью их,

Над всем, что - горечь, трепет, бой,
Теряйся в бездне голубой,

И в синеве, где меркнет цвет,
Где ни луны, ни солнца нет, -

У зыбкой грани смертных дней,
За рубежом ночных теней,

Увидишь Ты запретный край,
Где зреет звездный урожай, -

И, только пламя, только дух,
Рождаясь вновь, рождаясь вдруг,

Войдешь, тоскуя и любя,
Во храм Изгнавшего тебя!

В семь двадцать
Придёт автобус.
В семь двадцать
Получишь награду
За то,
Что решил ты остаться,
Хоть слёзы текли по щекам.
И площадь расступится
С шумом.
Автобус
Придёт на закате.
И нужно
Отбрасывать мысли,
Все те, что мешают простить.
Как помнится это время,
Конечно же, не автобус,
В семь двадцать
Та, кого любишь,
Возможно, завтра придёт.

Наверное, верлибр - Кедрова. Но я как-то не поклонница его творчества...

В поэзию войдя едва,
Наш автор получил награду.
И сразу - "Золотого льва"!
Вот начинать как, братцы, надо...

Стоп-стоп... Здесь всё-таки хотелось бы некоторой прозаической ясности...
Ведь "Золотой Лев" - это главный приз венецианского кинофестиваля. Так?
По Вашей подсказке - автор-поэт, да ещё и молодой, тут же его и получил...
Я просмотрел список советско-российских лауреатов фестиваля.
Ни один ПОЭТ мне там не встретился.

Плохо искал?

В дверь стучится август, прыгают лягушки,
Шелестит травою
Высохший газон
Солнце помогло
Все просушить подушки,
Очень нужен дождь
И свежесть, и озон.

Прячутся улитки, поступая мудро,
Выползут не скоро, только погодя...
Как спешу навстречу
Завташнему утру,
Как хочу укрыться
За стеной дождя!

Да, эти антиподы -
Отнюдь не переводы.

В семь двадцать
Придёт автобус.
В семь двадцать
Получишь награду
За то,
Что решил ты остаться,
Хоть слёзы текли по щекам.
И площадь расступится
С шумом.
Автобус
Придёт на закате.
И нужно
Отбрасывать мысли,
Все те, что мешают простить.
Как помнится это время,
Конечно же, не автобус,
В семь двадцать
Та, кого любишь,
Возможно, завтра придёт.