Отражения

Спасибо Грише, гастроному и Питеру

К своей физиономии,
Угрюмой до предела,
Весь вечер примерял
Набор гримас суровых...
Удачней всех явился ...
Казанова.

Quote (

№ 2

Ах, миленькая козочка!
Волнительная козочка!
С чудесными копытцами -
Притопни ими вдруг!
И убежим куда-нибудь,
И убежим за чем-нибудь,
Когда-нибудь - куда Макар
Теляток не гонял.
Ох, и бежать далёко нам,
И ямы попадаются,
И - шашлыков любители!
Опасно, чёрт возьми!
Так вот, живая козочка,
Беги, коли приспичило,
А я ... перетопчусь уж тут,,
Я старенький ... козёл.

А вот когда- то вам нравился М. Бару - помнится, у него и верлибры были, мне нравились!

Так и есть!

К лицу своему,
Веселому не слишком,
Все утро примерял
Набор улыбок разных -
Не лезут.

М. Бару

М. Бару

Ах, юная стрекозочка,
Красивая стрекозочка,
С чудесной парой крылышек,
Голубеньких притом.
Взмахни ими, взмахни ими
И полетим куда-нибудь,
Туда-нибудь, вообще-нибудь -
Отсюда-не-видать.
Ох, и лететь не близко нам,
И высота огромная,
Да мало ли кто встретится -
Опасно, в общем, блин!
Ты вот что, раскрасавица,
Лети, раз уж приспичило,
А мне что-то не можется -
Я старый стрекозел.

Wetold все сонеты давно прочитал,
И самые лучшие, как цветы,
Он в антисонеты преображал,
Пусть скромно, - но так же делаешь ты.

А люди науки, элитный слой,
Морщили нос, напрягали умы...
Вещали: "Нет, это - мезозой",
И пальцем крутили, - так же как мы.

Wetold сомневался: вдруг упрекнут?...
И как убежать от людской молвы?
Ведь вряд ли читатели руку пожмут...
А как поступите вы?

Это Киплинг, перевод Щербакова

Гомер все на свете легенды знал,
И все подходящее из старья
Он, не церемонясь, перенимал,
Но с блеском, - и так же делаю я.

А девки с базара да люд простой
И все знатоки из морской братвы
Смекали: новинки-то с бородой,-
Но слушали тихо - так же, как вы.

Гомер был уверен: не попрекнут
За это при встрече возле корчмы,
А разве что дружески подмигнут,
И он подмигнет - ну так же, как мы.

Не поверите - искала совсем другое стихотворение - "Дурак" - услышала знакомые интонации!
[ 178.34.48.103 (RU) ]

Вот брошен якорь, рыб молчащие стада
Меня впервые окружили у причала...
Из дальних странствий возвращаются сюда
Те, кто сумел добраться до финала.

Здесь все дела мои, мой славный экипаж,
Здесь, на земле, виднее даль морская,
И я взбегаю на шестой этаж,
Мой дом и улица, моя Тверская.

Когда-то друг нас в море провожал,
Вот и сейчас - глаза на солнце щурит...
И, вспоминая тот морской вокзал,
В задумчивости сигарету курит.

Вот брошен якорь, рыб молчащие стада
Меня впервые окружии у причала...
Из дальних странствий возвращаются сюда
Те, кто сумел добраться до финала.

Сережа, это песня Лещенко.

Соловьиная роща, кажется.

Ах, молодость...
Наверное, рассказывал, как с Юрием Кукиным пили коньяк из горлышка за кулисами перед его выходом на сцену. Примерно в году создания этой песни...

Юрий Кукин
Вот якорь поднят

Вот якорь поднят, птиц звенящий караван
В который раз меня зовет и манит,
И ухожу я в беспредельный океан,
Растаяв тенью в утреннем тумане.

Здесь моя память - мой единственный матрос,
Здесь волны скроют горести земные,
И не подам я ни сигнала "SOS",
Координаты или позывные.

И пусть меня никто не провожал,
Но кто-то ждет, да и сейчас, быть может,
Там кто-то пальцы тонкие прижал
К вискам, чтоб боль унять и память не тревожить.

Вот якорь поднят, птиц звенящий караван
В который раз меня зовет и манит,
И ухожу я в беспредельный океан,
Растаяв тенью в утреннем тумане...

А кто у нас "аффтар

Музыка Тухманова, слова А.Поперечного

Там где месяц сказку сторожит
Где в зеленых дебрях ветер ропщет
Роща соловьиная стоит белая березовая роща
И на тонких розовых ветвях
В зарослях черемухи душистой
Соловей российский славный птах
Открывает песнь свою со свистом
Из полей уносится печаль
Из души уходит прочь тревога
Впереди у жизни только даль
Полная надежд людских дорога
И земля становится родней
И сердцам понять друг друга проще
Ты мне душу тронул соловей
Маленький волшебник белой рощи
И совсем не ведая о том
Ты напел заветное мне что-то
Эту песнь не записать пером
Что от журавлиного полета
Из полей уносится печаль
Из души уходит прочь тревога
Впереди у жизни только даль
Полная надежд людских дорога
И на тонких розовых ветвях
В зарослях черемухи душистой
Соловей российский славный птах
Открывает песнь свою со свистом
С этой песней так тревожно мне
С этой песней так возможно счастье
Много было песен на земле
Только соловьиной не кончаться
Из полей уносится печаль
Из души уходит прочь тревога
Впереди у жизни только даль
Полная надежд людских дорога
Впереди у жизни только даль
Полная надежд людских дорога

Да, мне хотелось бы вниманья
На тот порыв души моей...
Не находил он пониманья
С давно минувших юных дней.
Стучу по "клаве" я неспешно
В надежде: неглубокий след
Здесь не сочтут за знак небрежный,
Когда промчится много лет.

Нет, даже это не случится:
Когда засветится экран,
Ваш взор ... в пространство устремится,
Где катит волны океан.
Пыл этих строк о страсти нежной
Вам о былом напомнит вновь...
Но... Вы отвергли так небрежно
Поэта пылкую любовь.

Лермонтов

В АЛЬБОМ

1

Нет!- я не требую вниманья
На грустный бред души моей,
Не открывать свои желанья
Привыкнул я с давнишних дней.
Пишу, пишу рукой небрежной,
Чтоб здесь чрез много скучных лет
От жизни краткой, но мятежной
Какой-нибудь остался след.

2

Быть может, некогда случится,
Что, все страницы пробежав,
На эту взор ваш устремится,
И вы промолвите: он прав;
Быть может, долго стих унылый
Тот взгляд удержит над собой,
Как близ дороги столбовой
Пришельца - памятник могилы!..

Догорает просторный камин.
Положил я последний брикет.
А в гостиной поёт клавесин,
Улыбается старый портрет,

Словно хочет закончить рассказ
В этом домике на берегу
О себе и немного о нас.
Жаль вот, слов разобрать не могу.

Слава Богу, подруга со мной,
У камина сидит на ковре...
Подойду и шепну ей, - Не ной,
Можно жить, хоть зима на дворе, -

Клавесин в паре с ветром поёт.
Всё, что хочется, здесь, под рукой!
Тёплый дом, симпатичный народ
И какой-то уютный покой.

К сожалению, сейчас я совсем редко.

Моя начальница в отпуске, и я одна во всех лицах.

Догорает просторный камин.
Положил я последний брикет.
А в гостиной поёт клавесин,
Улыбается старый портрет,

Словно хочет закончить рассказ
В этом домике на берегу
О себе и немного о нас.
Жаль вот, слов разобрать не могу.

Слава Богу, подруга со мной,
У камина сидит на ковре...
Подойду и шепну ей, - Не ной,
Можно жить, хоть зима на дворе, -

Клавесин в паре с ветром поёт.
Всё, что хочется, здесь, под рукой!
Тёплый дом, симпатичный народ
И какой-то уютный покой.

Сережа, я догадалась!!!!


Это Сурков!

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.

Новый полный антипод. На этот раз - перевод. Кто в долгой ссылке коротал годА, -
Познал и горе тяжкое, и мУку.
Свинцовость неба, долгую разлуку
И гнев проклятий, громких как всегда.

Несчастен тот, в ком праздность расцвела,
Кого терзает леденящий холод...
А если он к тому же и немолод,
То станет ясно: жизнь его прошла.

Возврата нет к родному очагу...
Лишь крик совы пронзит глухую чащу
Да след змеи, стремительно скользящей,

Ему напомнят дом на берегу,
Где снова ночь съедает день вчерашний,
Играя в прятки с дьяволом в снегу.

Джон Китс

Тому, кто в городе был заточен,
Такая радость - видеть над собою
Открытый лик небес и на покое
Дышать молитвой, тихой, точно сон.

И счастлив тот, кто, сладко утомлен,
Найдет в траве убежище от зноя
И перечтет прекрасное, простое
Преданье о любви былых времен.

И, возвращаясь к своему крыльцу,
Услышав соловья в уснувшей чаще,
Следя за тучкой, по небу скользящей,

Он погрустит, что к скорому концу
Подходит день, чтобы слезой блестящей
У ангела скатиться по лицу.