Отражения

Что мол фамилия поэта состояла
Из двух фамилий авторов ЕЖа!

Я без тебя обойтись рад!
Мне и в мороз без тебя – жар,
Мне без тебя и Саранск – град.
Мне и подвал без тебя – бар.

Мне без тебя каждый год – с день,
Так бы всё время, себя любя;
Мне даже всё перечислить лень,
Что стало праздничней без тебя.

Я теперь всё захотел знать –
Дружбу мужчин, ласки девиц;
Многого в жизни хочу ждать,
Кроме ненужных прошедших страниц.

Quote (Well-wisher)
Новый полный антипод.
Наш поэт, не перевод:

* * *
Прилетел журавль одинокий,
вешним ясным солнечным днём,
не отдам заветные строки
я векам с их синим огнём...

Распрямляясь, вернулась дорога,
как весенняя юная птица,
а в зелёной штанине лога
ты так близко – касаются лица,

И сжимается сердце страхом,
пусть полна мелодия медью –
попадут все ноты на плаху
за тебя, ни секунды не медля.

Но курлыканьем журавлиным
мне весна проникает в уши,
я, оглохший, – пою ложбинам,
и земля начинает слушать.

Николай Асеев.

Я не могу без тебя жить!
Мне и в дожди без тебя – сушь,
Мне и в жару без тебя – стыть.
Мне без тебя и Москва – глушь.

Мне без тебя каждый час – с год;
Если бы время мельчить, дробя!
Мне даже синий небесный свод
Кажется каменным без тебя.

Я ничего не хочу знать –
Бедность друзей, верность врагов,
Я ничего не хочу ждать.
Кроме твоих драгоценных шагов.

* * *
Прилетел журавль одинокий,
вешним ясным солнечным днём,
не отдам заветные строки
я векам с их синим огнём...

Распрямляясь, вернулась дорога,
как весенняя юная птица,
а в зелёной штанине лога
ты так близко – касаются лица,

И сжимается сердце страхом,
пусть полна мелодия медью –
попадут все ноты на плаху
за тебя, ни секунды не медля.

Но курлыканьем журавлиным
мне весна проникает в уши,
я, оглохший, – пою ложбинам,
и земля начинает слушать.

ООООО!

За отряд улетевших уток,
за сквозной поход облаков
мне хотелось отдать кому-то
золотые глаза веков...

Так сжимались поля, убегая,
словно осенью старые змеи,
так за синюю полу гая
ты схватилась, от дали немея,

Что мне стало совсем не страшно:
ведь какие слова ни выстрой —
всё равно стоят в рукопашной
за тебя с пролетающей быстрью.

А крылами взмахнувших уток
мне прикрыла лишь осень очи,
но тебя и слепой — зову так,
что изорвано небо в клочья.

1916

Какая я беспамятная!

Просыпайся, Петя

Солнце ярко светит
В спальне лишь темно...
Просыпайся, Петя,
Я уж встал давно:
Чай или какао
Лишь бы ты был рад...
Все цветы и травы
Дружно вверх глядят.
Солнце светит в кроны.
Радуют лучи.
После ночи сонной
Слышатся грачи.
Молоко остыло,
Льётся свет в окно,
Просыпайся, милый,
В спальне лишь темно.

Молоко остыло,
Льётся свет в окно,
Просыпайся, милый,
Я уж встал давно.

Люблю быть дома.
Сердцу дарит мир
Круг дел, что никогда не завершатся,
Мешаю ложкой, будто эликсир,
Кипящий борщ для «чад и домочадцев».

Люблю быть дома. Просто и легко.
В нем теплота от печки и от хлеба.
Здесь муж. Здесь моя дочка. Здесь сынок.
Здесь настоящий рай, как будто с неба.

Люблю быть дома. Знаю наперед
(Да, дети вырастут. Конечно, ждут разлуки):
Мой дом с любовью снова соберет
Всех близких вместе. Будут даже… внуки.

«Москвички»

Толпа в метро московском –
Спят на ходу они,
Наташка из Рубцовска
И Светка из Перми.

Порой, как в «старом мире»
(Не город, а мечта,
Москва, а не Россия),
Зовут их «лимита».

Сияют ярко, броско
Ночной Москвы огни.
Уже рассвет – в Рубцовске,
Почти светло – в Перми.

Суббота – и подружки
В клуб, на каток, в кино,
В Мытищах, в съемной «двушке»
Луна глядит в окно.

Но снова – на колеса
(«Я еду, не звони»),
Плацкартный – до Рубцовска,
Плацкартный – до Перми.

Евгений Евтушенко В полях за Вислой сонной Лежат в земле сырой Серёжка с Малой Бронной И Витька с Моховой...

Поэт - Евгений... но не тот.

Вы отгадали антипод.
Поэт - Евгений... но не тот.

И просто иллюстрация к первому.

Вот такая иллюстрация-приз ко второму антиподу (потрясающая песня, правда?).

И просто иллюстрация к первому.

А Рома в костюме - просто отпад!!! Олицетворение серьезности.

Поэтому - вот новый полный антипод. Не перевод.

Да, это я, отец... Здесь и сестра со мною.
Мне кто-то шлёт из сумеречных лет
Медвежий рык за смежною стеною
И равнодушно-жёлтый лунный свет.

Вот так же и тебя в смурную полночь
Ждал за углом «нетравоядный» век.
И, чувствую: глаза слезами полны,
Хоть привыкает к пыткам человек.

Проснись, проснись, услышь мой сиплый шопот,
Его несёт кровавая заря...
Детей за мной бегущих слышу топот,
Но радость их охватывает зря.

Да, это я, отец... Здесь и сестра со мною.
Мне кто-то шлёт из сумеречных лет
Медвежий рык за смежною стеною
И равнодушно-жёлтый лунный свет.

Я как-то сразу подумала, что это имеет отношение к И. Бродскому, но до автора добралась только после подсказки

Дмитрий Бобышев

Я живу

Памяти Осипа Мандельштама

Не ты ль, отец, и тень твоя со мною?
Не ты ли шлешь из сумрачных веков
волчание, молчание ночное,
возню серебросерых облаков?

Не так же ль у тебя такой же ночью
век оборотень душу уволок?
Не так же ль на меня ужасной ношей
напрыгивает оборотень волк?

Услышь, услышь, не спи, мой крик прощальный,
услышь, не дожидаясь до зари,
Кто б ни был ты, мой сын далекий дальний,
печаль мою послезно повтори.

Ты еще жив. И я когда-то думал,
любовь не понимая, не щадя:
я жив еще. В груди моей угрюмой
свисает ветвь осеннего дождя.

Беда, беда, — зову я, выбегая,
Навстречу мне желанная беда, —
Убейте меня, что ли, дорогая.
Любовь вас не полюбит никогда.

Но и меня любовь уже не лечит,
а из угла прожорливо глядит.
Сама уже несчастью не перечит,
сама — несчастье, так она звучит:

звенит, звенит надсадною струною
и начинает в ухе звезденеть,
и голос свой примешивает к вою
не смерть, но равнодущие и смерть.

Но и под грохот этого дуплета
улавливает слух военный гром.
Безумная тогда выходит Грета,
и Брейгеля дрожит серебрый дом.

Но тихо, тихарями, мастерами
идем мы на работу. Город спит.
И родина народными руками
добротное убийство мастерит.

Как много дел бесчестных и опасных
мы делаем усердно по утрам,
и кое-как сколачиваем наспех
бессмертие свое по вечерам.

А неслуха не любит век железный -
служи или молчи. Не замолчу.
Отец мой давний, сын мой неизвестный,
меня уж нет... Но вот же я, звучу.

Спи, моя Светлана...
Т. Хренников - А. Гладков

Лунные поляны,
Ночь, как день, светла...
Спи, моя Светлана,
Спи, как я спала:
В уголок подушки
Носиком уткнись...
Звёзды, как веснушки,
Мирно светят вниз.
Лунный сад листами
Сонно шелестит.
Скоро день настанет,
Что-то он сулит.
Догорает свечка,
Догорит дотла...
Спи, моё сердечко,
Ночь, как сон, светла.

Догорает свечка,
Догорит дотла...
Спи, моё сердечко,
Спи, как я спала.

* * *
Хоть лопни от натуги,
хоть задирай прохожих,
вся жизнь – в каком-то круге,
и вырваться не можешь.
И эти отношения,
что скачут, как сайгак,
до смерти, без сомнения,
мне не порвать никак.
Дни тянутся бессрочно,
ландшафт, как на ладони...
Все смертны, знаю точно,
собаки,
люди,
кони!

Их нет давно – ни смеха, ни печали,
Прогулок под непрошенным дождём,
И то, что мы тогда не досказали,
Теперь уж никогда не допоём.
Объединяло нас тогда Пространство:
Вокзал, метро, беседка у реки,
И душу наполняло постоянство,
И голубели в поле васильки.
Но грянул шторм – бедою – с новой силой.
Твой взгляд сверкнул, как молния в ночи...
И жизнь плетётся странницей унылой,
А сердце одинокое стучит...