|
Все отнято: и сила, и любовь.
В немилый город брошенное тело
Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
Во мне уже совсем похолодела.
Веселой Музы нрав не узнаю:
Она глядит и слова не проронит,
А голову в веночке темном клонит,
Изнеможенная, на грудь мою.
И только совесть с каждым днем страшней
Беснуется: великой хочет дани.
Закрыв лицо, я отвечала ей...
Но больше нет ни слез, ни оправданий.
|
Всё снова здесь: и слабость, и
вражда.
Села родного вновь дождалось тело.
И кровь моя, как мёртвая вода,
Здесь, под луной, немного потеплела.
Я вижу Музу мрачную мою:
Она гневается и на меня не смотрит...
За ней стихи мои – в колонне по три –
Толпятся в неприкаянном строю.
А совесть с каждым часом ... крепче спит.
Как толстый кот, объевшийся сметаны...
Да и душа – уже давно молчит,
Не понимая речи иностранной.
|