|
Революция
Она мне грезилась в фригийском колпаке,
С багровым знаменем, пылающим в руке,
Среди взметенных толп, поющих Марсельезу,
Иль потрясающей на гребне баррикад
Косматым факелом под воющий набат,
Зовущей к пороху, свободе и железу.
В те дни я был влюблен в стеклянный отсвет глаз,
Вперенных в зарево кровавых окоемов,
В зарницы гневные, в раскаты дальних громов,
И в жест трагический, и в хмель красивых фраз.
Тогда мне нравились подмостки гильотины,
И вызов, брошенный гогочущей толпе,
И падающие с вершины исполины,
И карлик бронзовый на завитом столпе.
|
После войны...
Я видел их во сне в
кирзовых сапогах,
Натёрших от ходьбы мозоли на ногах
Кровавые, до язв, пред тем, как кануть в Лету,
Иль утопающими в бешеных волнах,
Как и предсказывал всезнающий Танах,
На долгом их пути к свободе, правде, свету.
Я так любил тогда стальной изгиб их губ,
Чуть различимый глазом в тьме холодной ночи,
В звенящей тишине рассвета, что короче
И трели соловья, и грома медных труб.
Как был я потрясён тогда Стеною Плача,
Где Песни Песней звук чуть слышен в тишине...
Где юноша-солдат стоял, улыбку пряча,
А глас Вселенских сил спускался вниз ко мне.
|