|
В моей душе запечатлен портрет одной прекрасной дамы.
Ее глаза в иные дни обращены.
Там хорошо, и лишних нет, и страх не властен над годами,
и все давно уже друг другом прощены.
Еще покуда в честь нее высокий хор поет хвалебно,
и музыканты все в парадных пиджаках.
Но с каждой нотой, Боже мой, иная музыка целебна...
И дирижер ломает палочку в руках.
Не оскорблю своей судьбы слезой поспешной и напрасной,
но вот о чем я сокрушаюсь иногда:
ведь что мы с вами, господа, в сравненье с дамой той прекрасной,
и наша жизнь, и наши дамы, господа?
Она и нынче, может быть, ко мне, как прежде, благосклонна,
и к ней за это благосклонны небеса.
Она, конечно, пишет мне, но... постарели почтальоны
и все давно переменились адреса.
|
Я знаю, в сердце у меня –
портрет прекрасного мужчины,
Его глаза сверлят неяркий этот день.
Ужасно всё, толпа кругом, и слёзы льются без причины,
И все грызутся, просто все, кому не лень.
Смотрю – опять вокруг него толпа кишит, весьма враждебна,
А полицейские – в тяжёлых сапогах.
И с каждым вздохом, чёрт возьми, иная жизнь уже потребна,
Хоть проведёшь её остаток ... в кандалах.
Я посрамлю свой славный род насмешкой глупой и неловкой,
Хоть сожалеть о том не буду никогда.
Ну, кто сама я по сравнению с красавицей золовкой,
Кто «на коне» - поймёте сами без труда.
А ведь когда-то этот парень был ко мне неравнодушен,
Но за измену будет век гореть в аду.
Таскать он вечно камни в гору будет, как Сизиф, послушен,
А я... молитву прочитать ему приду.
|