|
Пускай меня простит Винсент Ван-Гог
За то, что я помочь ему не мог,
За то, что я травы ему под ноги
Не постелил на выжженной дороге,
За то, что я не развязал шнурков
Его крестьянских пыльных башмаков,
За то, что в зной не дал ему напиться,
Не помешал в больнице застрелиться.
Стою себе, а надо мной навис
Закрученный, как пламя, кипарис,
Лимонный крон и тёмно-голубое,-
Без них не стал бы я самим собою;
Унизил бы я собственную речь,
Когда б чужую ношу сбросил с плеч.
А эта грубость ангела, с какою
Он свой мазок роднит с моей строкою,
Ведёт и вас через его зрачок
Туда, где дышит звёздами Ван-Гог.
|
Смирись, смирись, не жалуйся, Гоген,
Что вовсе я и не интеллигент.
И вдоль твоих извилистых тропинок
Я не расставил вдоволь четвертинок.
И в дождь, от хладных капель трепеща,
Не предложил добротного плаща.
И не приехал в гости на Таити –
Туземок целовать. Уж извините.
Смотрю на таитянские ландшафты:
Вот где нам удались бы "брудершафты”!
А рядом – полотно совсем иное:
Нагой туземец прыгает в каноэ…
Нарушил я стыдливое молчанье,
Но соблюдал свои же обещанья.
… А эта мягкость дьявольская свода
Роднит его мазок с строкою антипода.
Среди уныния, опасностей, измен,
Приветствую тебя, неистовый Гоген.
|