Пушкин

Wetold

19 октября 1825

 Роняет лес багряный свой убор,

 Сребрит мороз увянувшее поле,

 Проглянет день как будто поневоле

 И скроется за край окружных гор.

 Пылай, камин, в моей пустынной келье;

 А ты, вино, осенней стужи друг,

 Пролей мне в грудь отрадное похмелье,

 Минутное забвенье горьких мук.

 Печален я: со мною друга нет,

 С кем долгую запил бы я разлуку,

 Кому бы мог пожать от сердца руку

 И пожелать веселых много лет.

 Я пью один; вотще воображенье

 Вокруг меня товарищей зовет;

 Знакомое не слышно приближенье,

 И милого душа моя не ждет.

 Я пью один, и на брегах Невы

 Меня друзья сегодня именуют...

 Но многие ль и там из вас пируют?

 Еще кого не досчитались вы?

 Кто изменил пленительной привычке?

 Кого от вас увлек холодный свет?

 Чей глас умолк на братской перекличке?

 Кто не пришел? Кого меж вами нет?

 Он не пришел, кудрявый наш певец,

 С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:

 Под миртами Италии прекрасной

 Он тихо спит, и дружеский резец

 Не начертал над русскою могилой

 Слов несколько на языке родном,

 Чтоб некогда нашел привет унылый

 Сын севера, бродя в краю чужом.

 Сидишь ли ты в кругу своих друзей,

 Чужих небес любовник беспокойный?

 Иль снова ты проходишь тропик знойный

 И вечный лед полунощных морей?

 Счастливый путь!.. С лицейского порога

 Ты на корабль перешагнул шутя,

 И с той поры в морях твоя дорога,

 О волн и бурь любимое дитя!

 Ты сохранил в блуждающей судьбе

 Прекрасных лет первоначальны нравы:

 Лицейский шум, лицейские забавы

 Средь бурных волн мечталися тебе;

 Ты простирал из-за моря нам руку,

 Ты нас одних в младой душе носил

 И повторял: «На долгую разлуку

 Нас тайный рок, быть может, осудил!»

 Друзья мои, прекрасен наш союз!

 Он, как душа, неразделим и вечен —

 Неколебим, свободен и беспечен,

 Срастался он под сенью дружных муз.

 Куда бы нас ни бросила судьбина

 И счастие куда б ни повело,

 Всё те же мы: нам целый мир чужбина;

 Отечество нам Царское Село.

 Из края в край преследуем грозой,

 Запутанный в сетях судьбы суровой,

 Я с трепетом на лоно дружбы новой,

 Устав, приник ласкающей главой...

 С мольбой моей печальной и мятежной,

 С доверчивой надеждой первых лет,

 Друзьям иным душой предался нежной;

 Но горек был небратский их привет.

 И ныне здесь, в забытой сей глуши,

 В обители пустынных вьюг и хлада,

 Мне сладкая готовилась отрада:

 Троих из вас, друзей моей души,

 Здесь обнял я. Поэта дом опальный,

 О Пущин мой, ты первый посетил;

 Ты усладил изгнанья день печальный,

 Ты в день его Лицея превратил.

 Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,

 Хвала тебе — фортуны блеск холодный

 Не изменил души твоей свободной:

 Всё тот же ты для чести и друзей.

 Нам разный путь судьбой назначен строгой;

 Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:

 Но невзначай проселочной дорогой

 Мы встретились и братски обнялись.

 Когда постиг меня судьбины гнев,

 Для всех чужой, как сирота бездомный,

 Под бурею главой поник я томной

 И ждал тебя, вещун пермесских дев,

 И ты пришел, сын лени вдохновенный,

 О Дельвиг мой: твой голос пробудил

 Сердечный жар, так долго усыпленный,

 И бодро я судьбу благословил.

 С младенчества дух песен в нас горел,

 И дивное волненье мы познали;

 С младенчества две музы к нам летали,

 И сладок был их лаской наш удел:

 Но я любил уже рукоплесканья,

 Ты, гордый, пел для муз и для души;

 Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,

 Ты гений свой воспитывал в тиши.

 Служенье муз не терпит суеты;

 Прекрасное должно быть величаво:

 Но юность нам советует лукаво,

 И шумные нас радуют мечты...

 Опомнимся — но поздно! и уныло

 Глядим назад, следов не видя там.

 Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,

 Мой брат родной по музе, по судьбам?

 ....................................................

1 января

Цветёт на пальмах зелени убор,

 И океан шумит о вольной воле,

 А ночь ласкает, словно поневоле, -

 Как дню, излишне жаркому укор.

 Дуй, вентилятор, в нашем славном доме!

 И ты, кефир, жары нещадной враг,

 Утешь мне душу в сладостной истоме,

 Всегдашнее забвенье передряг.

 Я – веселюсь, со мной мои друзья,

 С кем разделили радостную встречу,

 Кому любовью на любовь отвечу,

 И без кого на свете жить нельзя.

 Мы пьём ... кефир с надеждой, упоеньем,

 Вокруг – благожелательный народ,

 И для стихов приходит вдохновенье,

 А коли нет – сойдёт и антипод.

 Мы пьём кефир... За трапезой своей

 Мы всех друзей сегодня поминаем,

 Хоть кое-кто, мы это понимаем,

 Не дотянул до этих светлых дней.

 Мы все верны пленительной привычке,

 И не пугает нас забвенья мрак...

 Мы, словно на армейской перекличке:

 Почти – в строю, почти – чеканим шаг…

 Кто сохранил в блуждающей судьбе

 Ушедших дней и лет простые нравы?

 И школьный шум, и школьные забавы –

 Не раз ведь в жизни вспомнились тебе.

 Кто протянул друзьям далёким руку,

 Кто образ их всегда в душе носил?

 Кто презирал унынье, лень и скуку?

 Кого Г-сподь на подвиг вдохновил?

 Враги мои! Ужасна ваша брань,

 Она лишь ненависть рождает ежечасно,

 И отдаёте ей себя напрасно, -

 Уже простёр Творец отмщенья длань!

 Куда бы нас ни бросила планида,

 И как бы далеко ни звал нас клич, -

 Но родина теперь у нас – Флорида,

 А, если быть точней, Майами Бич...

 Из края в край гоняясь за погодой,

 Тенеты сбросив северных широт,

 Я новой дружбы славлю хоровод

 И наслаждаюсь дружеской природой.

 И песнею весёлой и свободной,

 С доверчивой надеждой школьных лет

 Я не ищу уже любви народной,

 А просто шлю вам дружеский привет.

 Здесь Юджин с Машей – первых два лица,

 Кто взялся оживить сей уголок забытый,

 А Миши с Таней добрые сердца

 Для новосёлов были уж открыты.

 И Гордины приехали потом

 Помочь нам справиться с солидным юбилеем...

 Ту память, что согрела этот дом,

 Мы до сих пор в сердцах своих лелеем.

 Потом явился Миша Тенниссон.

 Мы с ним (и с Майей!) быстро подружились.

 У бывших ленинградцев в унисон

 Теперь сердца флоридские забились.

 И Гориславский радость нам принёс –

 Своих стихов и лимериков зрелость,

 В них – и сарказм, и ясной мысли смелость…

 Где время взять для встреч – один вопрос.

 Пусть в старости - стихи пронзили нас,

 Мы свой покой почти что потеряли,

 Когда две музы по ночам влетали,

 Зовя к труду нас в неурочный час.

 Служенье муз – лишь форма суеты,

 Вторичное должно быть очень скромным,

 И старость наши робкие мечты

 Забудет где-то в уголке укромном.

 Уже пора … Так празднуйте, друзья!

 Благослови, Творец, сие свиданье!

 Забудь антипоэта предсказанье,

 Пусть год пройдёт – вновь с вами буду я!

 Пусть всем здоровья много принесёт...

 Он пролетит, и встретимся мы снова

 Во имя Дружбы, Песни, просто Слова...

 Давайте ж выпьем все за Новый год!