|
Надеждой сладостной младенчески дыша,
Когда бы верил я, что некогда
душа,
От тленья убежав, уносит мысли
вечны,
И память, и любовь в пучины
бесконечны, -
Клянусь! давно бы я оставил
этот мир:
Я сокрушил бы жизнь, уродливый
кумир,
И улетел в страну свободы,
наслаждений,
В страну, где смерти нет, где
нет предрассуждений,
Где мысль одна плывет в
небесной чистоте...
Но тщетно предаюсь обманчивой
мечте;
Мой ум упорствует, надежду
презирает...
Ничтожество меня за гробом
ожидает...
Как, ничего! Ни мысль, ни
первая любовь!
Мне страшно... И на жизнь
гляжу печален вновь,
И долго жить хочу, чтоб долго
образ милый
Таился и пылал в душе моей
унылой.
|
Безверьем тягостным сражён я наконец, -
Не верю я, что стук дряхлеющих
сердец,
Не слышный никому, приносит
чувства нам –
И ненависть с враждой подходят
к берегам ...
Молю: о, Г-споди, продли сей
тяжкий миг,
Чтоб воскресил я жизнь,
беспамятный старик,
Где лишь тоска, неволя, слёзы
и страданья,
Хоть жив в душе фантом очей очарованья,
И страсть одна жива в наивной
простоте...
Я холоден. И нет во мне любви
к мечте,
И дремлет чёрствый ум,
неверьем сокрушаем...
«Величия» мы все за гробом
ожидаем...
Там будет всё! И честь, и
первая дуэль!
Я весь горю – так сладка эта канитель!
Не надо жизни здесь, чтоб
образ твой постылый
Не омрачил мечты моей,
несбыточной, но ми
|