|
ЖЕЛАНИЕ СЛАВЫ
Когда, любовию и негой упоенный,
Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,
Я на тебя глядел и думал: ты моя, -
Ты знаешь, милая, желал ли славы я;
Ты знаешь: удален от ветреного света,
Скучая суетным прозванием поэта,
Устав от долгих бурь, я вовсе не внимал
Жужжанью дальному упреков и похвал.
Могли ль меня молвы тревожить приговоры,
Когда, склонив ко мне томительные взоры
И руку на главу мне тихо наложив,
Шептала ты: скажи, ты любишь, ты счастлив?
Другую, как меня, скажи, любить не будешь?
Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь?
А я стесненное молчание хранил,
Я наслаждением весь полон был, я мнил,
Что нет грядущего, что грозный день разлуки
Не придет никогда... И что же? Слезы, муки,
Измены, клевета, всё на главу мою
Обрушилося вдруг... Что я, где я? Стою,
Как путник, молнией постигнутый в пустыне,
И все передо мной затмилося! И ныне
Я новым для меня желанием томим:
Желаю славы я, чтоб именем моим
Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною
Окружена была, чтоб громкою молвою
Все, все вокруг тебя звучало обо мне,
Чтоб, гласу верному внимая в тишине,
Ты помнила мои последние моленья
В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.
|
Страх позора
Когда в хандру, печаль иль скуку погружённый,
Вещал я иногда толпе заворожённой,
Тебя не слышал я, и взор свой отводил
(Как видно, Купидон дремал в углу, бескрыл) –
Я так был увлечён собранием народным
И упивался всласть успехом антиподным...
Всегда стремясь к борьбе, я с радостью внимал
Медовым отзвукам неискренних похвал.
Казалось, жизнь сложилась безмятежно,
Меня любила ты, стихам внимая нежно,
Однако в душу вполз нежданно червь сомнений,
Предвестник ссор, обид, ненужных объяснений...
Других, казалось мне, «поэтов» обрела ты:
Тот был речист, другой готовился в прелаты...
Я ж бесновался: чем тебе не угодил?
И – весь в сомнениях – сонет я сочинил
О том, что в прошлом всё, что мёд былых свиданий
Уж не вернуть вовек, и горестных рыданий
Сдержать не в силах я, а страх перед позором
Теперь уж рос в душе за каждым разговором.
Как пилигрим в толпе, услышав рокот грома,
Я оглушён, сражён, всё вижу по-другому,
Но этим странным чувством всё-таки живу:
Боюсь, что мой позор вдруг станет наяву
Тебе приятной, сердце греющей усладой,
За тихое терпение простой наградой...
Всё замолчит вокруг навеки обо мне,
И в этой страшной замогильной тишине
Других друзей ты б окрыляла пылким взором.
Не тяготясь моим неслыханным позором...
|