|
Помню - папа еще молодой,
Помню выезд, какие-то сборы.
И извозчик лихой, завитой,
Конь, пролетка, и кнут, и рессоры.
А в Москве - допотопный трамвай,
Где прицепом - старинная конка.
А над Екатерининским - грай.
Все впечаталось в память ребенка.
Помню - мама еще молода,
Улыбается нашим соседям.
И куда-то мы едем. Куда?
Ах, куда-то, зачем-то мы едем...
А Москва высока и светла.
Суматоха Охотного ряда.
А потом - купола, купола.
И мы едем, все едем куда-то.
Звонко цокает кованый конь
О булыжник в каком-то проезде.
Куполов угасает огонь,
Зажигаются свечи созвездий.
Папа молод. И мать молода,
Конь горяч, и пролетка крылата.
И мы едем незнамо куда -
Всё мы едем и едем куда-то.
|
Я не помню ни мать, ни отца,
Ни поездок на дачу иль к морю ...
И годами, не зная конца,
Возвращаюсь я к прошлому горю.
А в Нью-Йорке – грохочет метро,
И клаксоны сигналят протяжно.
Загляну на Бродвее в бистро, -
Впрочем, это, пожалуй, не важно...
Нет, не помню я мать молодой,
Ни улыбки, ни доброго взгляда –
Рано, рано мы сжились с бедой,
Что звалась страшным словом: блокада...
А Нью-Йорк – зажигает огни,
Суматоха Бродвейских кварталов...
А мы бродим с тобою одни
Меж мостов и громадных вокзалов.
Тихо тащится конь бытия,
Как слепой, ковыляет кругами.
Разобраться хотел бы и я,
Что стряслось и что сбудется с нами.
Все состарились – грустный итог,
Жизнь летит без задержки, крылато ...
Это – фатум, но если бы смог,
Я б уехал куда-то, куда-то.
|