|
Под этим снегом спит моя земля,
моя трава и мой цветок заветный.
Как волны за бортами корабля,
сугробы наплывают в час рассветный.
Фонарь во мгле мерцает маяком,
и мачтою скрипит под ветром тополь...
Переплываешь сквер одним рывком,
захлебываясь вьюжистым потоком.
И в этой зыбкости, в болтанке штормовой,
ведя за ручку сонного ребенка,
ты задеваешь звезды головой, -
чтоб знал, как хорошо с тобой, как звонко,
как ничего не страшно, как светло,
как нежно, как таинственно, как свято!..
Как сердце высоко твое цвело
над снеговыми безднами Арбата...
Как пело, как серебрянно мело,
как весело, как плавно вы летели,
как сердце высоко твое цвело
и улыбалась боль в крылатом теле
|
В час заката
Дождём напитана усталая земля,
И ветерком повеяло приятным…
Он, рябь на лужах робко шевеля,
Внезапно стихнет где-то в час закатный.
Фонарь зажжётся в сумрачной дали,
И капли прошумят по водостокам…
А ты – в мечтаньях – видишь корабли,
Бурливым уносимые потоком.
И в этот час бредя по мостовой,
Поддерживая бедную старушку,
Ты видишь: месяц всплыл над головой
И, точно снайпер, взял тебя на мушку.
И так тоскливо, холодно, темно,
Пугающе таинственно… Не смея
Взглянуть на приоткрытое окно,
Бредёшь по тёмным лужицам Бродвея.
И всё – молчит свинцово-тяжело,
И грусть с тоской соседствует убогой…
Душа, забыв про прежнее тепло,
Бредёт, бескрылая, унылою дорогой…
|