|
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
|
Снег сыпет целый вечер,
А на дворе – весна.
Хотел размять я плечи, -
Ты – рядом, у окна.
С какой-то толстой книжкой
И с зонтиком в руках...
И в клетчатом пальтишке...
Галоши на ногах...
Сараи и заборы
Едва видны во мгле,
Забыты все раздоры,
Улыбка на челе.
Снег падает беззвучно
И тает на губах,
И, говоря «научно»,
Огонь горит в сердцах.
Каштановою прядью
Обрамлено лицо,
И клетчатой тетрадью
Маячит пальтецо.
Всё реже снег и суше,
Но всё темнее даль.
Порозовели уши,
Ушла из глаз печаль.
Но приключилась драма:
Прошлась, сквозь мглу и тьму,
Ты лезвием Оккама
По сердцу моему.
И как-то одиноко
В нём стало с той поры...
О, где ты, рай далёкий,
И где твои дары?
Уполовиню вечер
Следами на снегу,
Но память этой встречи
Я в сердце сберегу.
Позднее, в вечер летний,
Под проливным дождём,
Поймём: исчезли сплетни,
А мы – опять вдвоём!
|