|
Не всегда я грущу о хорошем.
Я способна грустить о плохом ...
Эти волны полощутся клешем
На ветру, на отшибе глухом.
Я зарыла твой образ во мраке
В позапрошлую тысячу лет -
Как на опий, таящийся в маке
Наложила запрет.
Свет погашен и глухо в отсеке
Моей памяти, где не прощу,
Что о миге, забытом навеки,
Вопреки своей воле грущу.
Черный грифель возьму-ка я в руки
И замкну тебя в этих стихах,
В этой крепости, в башне разлуки,
Где зеленые стены во мхах.
Море дико. И остров заброшен.
Тонет крепость в забвенье глухом...
Только колокол звонким качается клешем,
Не давая забыть, как о чем-то хорошем,
Потаенную грусть о плохом.
|
Я всегда вспоминаю родное...
Иногда я грущу о ... плохом.
Не могу лишь припомнить одно я:
В тихой улице старенький дом.
Там твой образ хранил в ярком свете
И считал, что с течением лет,
Не забуду о первом рассвете,
Когда снят был суровый запрет.
Свет так ярок, так шумно в отсеке
Моей памяти, -там, где грущу
О разлуке, о ссоре навеки ...
Никогда я себе не прощу...
Отыщу-ка я лучше тетрадку,
Чтоб сложить о тебе антипод.
Наши встречи – в обратном порядке –
Там случайный читатель найдёт.
… Ветер крепнет и сумрачны скалы,
Я кричу: "Отзовись, позови!”
И закат багровеет огнём небывалым, -
Фиолетовым, пурпурно – алым,
Поздним отблеском нашей любви.
|