|
Вот я вновь посетил
по стихам И. Бродского
Вот я вновь посетил
эту местность любви,
полуостров заводов,
парадиз мастерских,
рай речных пароходов,
и опять прошептал:
"Вот я снова в
младенческих ларах."
Вот я вновь пробежал
Малой Охтой вдоль тысячи арок.
И кирпичных оград
просветлела внезапно
угрюмость.
Добрый вечер и день,
моя бедная юность!
Не душа и не плоть -
чья-то тень над родным
патефоном,
словно платье твое
вдруг подброшено вверх
саксофоном.
В ярко-красном кашне
и в плаще у закрытых парадных
ты стоишь на посту
возле лет безвозвратных.
До чего ж ты бледна. Столько
лет,
а не можем расстаться.
Добрый день, моя юность,
как легко нам встречаться!
Возвышаю свой крик,
чтобы с ним в темноте не
столкнуться:
это наша зима,
мы не можем обратно вернуться.
Слышим - где-то зовут.
Кто-то рядом, но где - не
находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
Словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно
играет.
Разбегаемся все.
Только смерть нас одна
собирает.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи.
И полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим
над холодной блестящей рекою.
Как легко нам теперь
оттого, что подобно растенью,
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью.
Даже больше того -
от того, что мы все потеряем,
отбегая навек,
мы становимся светом и раем.
И от райских огней
мы уносим в глазах по
цветочку.
Кто-то вечно идет
мимо новых домов в одиночку.
Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
ничего не узнал,
обознался, забыл, обманулся.
Значит, просто зима.
Значит, я никуда не вернулся.
Остается одно:
по земле проходить
бестревожно.
Невозможно отстать.
Обгонять - только это
возможно.
Я - наверх или вниз,
или вечно по самому краю.
Ничего не узнать.
Я стою, тороплюсь, обгоняю.
Только раз оглянусь,
но уже этот дом запирая,
на звенящую грусть
от собачьего лая.
Слышу медленный звук.
Я зову, я спешу, я стараюсь.
Все темнее вокруг,
значит, я возвращаюсь.
|
Я покинул навек
Эту землю войны, полуостров
совхозов,
Ад разбитых дорог,
Парадиз ... паровозов,
И тихонько сказал:
«Ну, не вечно же жить в
колыбели!»
И трусцой побежал
Прямо к Зимнему, к Карло
Растрелли.
И чугунных оград
Отступила угасшая радость...
До свиданья, прощай,
Беспокойная младость!
То ли плоть, то ль душа-
Точно тень над чужим
самоваром, -
Словно, хрипло дыша,
Обдаёшь всё своим перегаром...
В серой кепке своей
И в болонье... У запертой
двери
Ты стоишь, как солдат,
Охраняя ... потери...
До чего ж ты румян... Много
лет
Я тебя не увижу.
Ну, прощай. Извини,
Если чем-то обижу.
Заглушаю свой крик,
Чтобы легче нам было обняться.
Где же наша весна?
Нам теперь до неё не
добраться.
Видим – кто-то спешит,
Там, вдали, но до нас не
доходит...
Так до смерти самой
Отведённое Время проходит.
Кто-то там за спиной,
Возле Думы на скрипке
играет...
Соберёмся на звук,
Только жизнь нас опять
разделяет.
Обойдёмся без встреч,
Всё злодейка-разлука сметает,
И знакомую речь
Вспоминаем, когда рассветает.
Тихим светом полны,
Тихим светом , предвестником
горя...
На скамейке сидим
Возле самого синего моря.
Нелегко нам теперь
Оттого, что хлебнувши свободы,
В новой жизни своей
Обратили стихи в ... антиподы.
Да, не меньше того –
От того, что мы что-то
находим,
Уходя хоть на миг,
Мы к такому финалу приходим,
И от звука стихов
Мы уносим в ушах по куплету,
И, как в песню без слов,
Погружаемся в музыку эту.
Так, наверное, я,
Затемнён нависающим зданьем,
Много лет на свету
Не справлялся с домашним
заданьем,
И хоть что-то узнал,
Но – забыл, иль не смог
оглянуться...
Значит, лето прошло,
И, наверное, мне не вернуться.
Что ж осталось теперь?
Только в небо стремиться
тревожно...
Как всегда – отставать:
Обгонять – старику невозможно.
То ли вниз, то ли вверх,
То ль, как прежде, по узкому
краю,
Познавая судьбу
И зачем-то её подгоняя.
Но теперь – оглянусь:
Эти горы... долины ... и
чащи...
Безысходная грусть
От коровы мычащей...
Вижу – теплится луч,
Но в тумане безропотно тает...
В тёмном скопище туч
Я теперь навсегда улетаю.
|