|
Отчего душа так певуча,
И так мало милых имен,
И мгновенный ритм – только случай,
Неожиданный Аквилон?
Он подымет облако пыли,
Зашумит бумажной листвой
И совсем не вернется – или
Он вернется совсем другой.
О, широкий ветер Орфея,
Ты уйдешь в морские края,–[1]
И, несозданный мир лелея,
Я забыл ненужное «я».
Я блуждал в игрушечной чаще
И открыл лазоревый грот...
Неужели я настоящий
И действительно смерть придет?
|
Почему же в сердце молчанье,
Хоть там много славных имён?
И тягучий ритм – бормотанье,
Надоевший, унылый Муссон?
Развевая по ветру пепел
От сожжённых моих листков,
Он куда-то умчится, светел,
Чтоб потом вернуться без слов.
О, пронзительный вихрь Сахары,
Губишь вновь живые цветы...
В древнем мире Авраама и Сарры
УзнаЮ я твои черты.
...Шёл я прямо в жизни суровой,
Но терялись мои следы,
И пропало бесследно слово
Той последней, страшной беды.
|