|
Коньяк в графине - цвета янтаря,
что, в общем, для Литвы симптоматично.
Коньяк вас превращает в бунтаря.
Что не практично. Да, но романтично.
Он сильно обрубает якоря
всему, что неподвижно и статично.
Конец сезона. Столики вверх дном.
Ликуют белки, шишками насытясь.
Храпит в буфете русский агроном,
как свыкшийся с распутицею витязь.
Фонтан журчит, и где-то за окном
милуются Юрате и Каститис.
Пустые пляжи чайками живут.
На солнце сохнут пестрые кабины.
За дюнами транзисторы ревут
и кашляют курляндские камины.
Каштаны в лужах сморщенных плывут
почти как гальванические мины.
К чему вся метрополия глуха,
то в дюжине провинций переняли.
Поет апостол рачьего стиха
в своем невразумительном журнале.
И слепок первородного греха
свой образ тиражирует в канале.
Страна, эпоха - плюнь и разотри!
На волнах пляшет пограничный катер.
Когда часы показывают "три",
слышны, хоть заплыви за дебаркадер,
колокола костела. А внутри
на муки Сына смотрит Богоматерь.
И если жить той жизнью, где пути
действительно расходятся, где фланги,
бесстыдно обнажаясь до кости,
заводят разговор о бумеранге,
то в мире места лучше не найти
осенней, всеми брошенной Паланги.
Ни русских, ни евреев. Через весь
огромный пляж двухлетний археолог,
ушедший в свою собственную спесь,
бредет, зажав фаянсовый осколок.
И если сердце разорвется здесь,
то по-литовски писанный некролог
не превзойдет наклейки с коробка,
где брякают оставшиеся спички.
И солнце, наподобье колобка,
зайдет, на удивление синичке
на миг за кучевые облака
для траура, а может, по привычке.
Лишь море будет рокотать, скорбя
безлично - как бывает у артистов.
Паланга будет, кашляя, сопя,
прислушиваться к ветру, что неистов,
и молча пропускать через себя
республиканских велосипедистов.
|
Вино в бокале – цвета янтаря,
-
Для здешних мест довольно необычно.
Оно в вас подавляет бунтаря.
Что, с точки зрения милиции, - практично.
Когда ж – в желудке – пламенем горя,
Полезно ли оно? Проблематично.
Начало лета. Пиво – за углом.
В расстройстве белки – жёлудей нехватка.
Всех материт приезжий агроном,
И есть резон, ведь в нём - ума … палатка.
В бассейне нет воды, а под окном
Уже резвятся Вольдемар и Натка.
Полны и пляжи – всякой шантрапой.
И дождь настойчивый исправно поливает.
Здесь рокеры слоняются толпой...
Бывает, что кого-то убивают…
А Время здесь, причудливой стопой
Отметясь на песке, куда-то исчезает.
К новациям столица не глуха,
Провинции ж, увы, слегка отстали:
Не знают здесь пока антистиха
В ЕЖ- овом интернетовском журнале,
Цензура здесь бездарна и плоха,
Как на центральном –РТВ – канале.
………………………………………….
Ни немцев. Ни поляков. Черезь весь
Пустынный пляж трёхлетний спелеолог,
Прорывший не одну пещеру здесь,
Несёт орудие своё – трубы осколок…
И если ваша кончится тут спесь,
То по-латышски тиснутый некролог
Займёт в газетке местной весь подвал,
(Где раньше – в очерках стахановцев хвалили)…
Луна же, тьму сразивши наповал,
Вдруг высветит, что лица все застыли,,
Что кто-то эпитафию читал,
Как вас при жизни все недолюбили...
Возможно, море пошумит, скорбя.
Раздастся чаек сколько-то там свистов...
Но Саулкрасты пустят сквозь себя
На корт бегущих юных теннисистов…
Лишь ветер, завывая и сопя,
Промчится над могилой в небе мглистом.
|