|
Когда садишься в новый самолет,
когда влезаешь в старый грузовик,
когда выходишь задом-наперед
ты из дверей облупленных своих,
ты покидаешь Родину... Тебе
такое путешествие грозит.
И маленький кораблик не Неве
тебе свое "Прощай!" проговорит.
И, долгий путь стирая со щеки,
ты к замершему понту подойдешь,
но только ты теперь поберегись,
иначе ты, конечно, пропадешь.
Тебе так скоро станет все равно,
забвение устроится в груди -
здесь женщины вкуснее, чем вино,
а музыка прекраснее любви.
Расположившись между двух сирен,
бессмертием укрыт до головы,
ты переходишь в непробудный плен
воды и страсти, света и травы.
Под черной вазой бронзовых небес,
у круглой ослепительной воды
ты глянешь через лень свою и спесь
в ту сторону, откуда прибыл ты.
И вдруг случайно скажешь: "Боже мой!",
в последний раз шагнешь за край Европы
и поспешишь на скудный берег твой,
к своим камням, на голос Пенелопы.
|
Когда
продашь ты свой велосипед,
Такси случайное отловишь на углу,
Ты вырвешься из хоровода бед,
Не станешь Небу посылать хулу.
И будет встреча с Родиной. Тебе
Ничем теперь та встреча не грозит:
Ничто не переменится в судьбе,
Лишь сердце как-то громче застучит.
Сей лёгкий путь с ладоней отряхнув,
К реке, попрежнему загадочной, придёшь.
Ещё раз, репутацией рискнув,
К граниту парапета припадёшь.
И снова встрепенётся всё в груди,
И память захмелеет, как вино,
И то, что ещё где-то впереди,
Казаться будет прожитым давно.
…Ты бродишь между этих старых стен,
Забвением укутан с головой,
И тихий шопот вечности сирен
Звучит в ушах под неба синевой.
Но к вечеру исчезнет синева,
И стихнет шум загадочной реки,
И новой книги новая глава
Начнёт движенье от твоей руки.
И ты, возможно, скажешь: "Чёрт возьми!”
И устремишься дальше, вглубь на берег,
Не связывая будущего дни
С судьбою Африки, Европы иль .. Америк.
|