|
Не додумав малой толики
И строки не дочитав,
Засыпает та, что только
Горьковатая мечта.
Месяц кружит над столицей,
Знаменит, как АЭНТЭ,
Этой ночью ей приснится
Седоватый Сервантес.
Он ей скажет, грустный рыцарь,
Опускаясь на постель:
«Как вам спится, что вам снится,
Что вам грустно, мадмазель?»
Лат старинных не имея,
Похудевший от забот,
Ходит в платье Москвошвея
Современный Дон Кихот.
Он вас любит, дорогая,
Но октябрьскою порой
И мечта у вас другая,
И приснится вам другой...
Он уходит, грустный рыцарь,
За веков глухой порог.
На другом конце столицы
Мне не спится той порой.
Я открою дверь. Густея,
Догудят гудки, и вот
Рыцарь в платье Москвошвея
Отправляется в поход.
|
Всё прочувствовав до колики,
Дочитав последний слог,
Размышляет тот, кто только
Сух, как банковский итог.
Гаснут звёзды над столицей,
Боинг след свой серебрит,
Никому теперь не снится
Лысоватый Гераклит.
Не расскажет нам историк,
Поднимаяся с колен,
То ль философ, то ли – стоик:
Где же ветер перемен?
Нет палаццо или дачи,
На лице – следы забот,
Ходит в платье от Версаче
И совсем не Дон Кихот...
Презирает всех он скопом,
И в ненастные деньки
Отправляется в Европу –
От забот и от тоски.
Так и бродит тот историк
На границе разных эр:
Диалектик он и стоик,
И ... фанат СССР....
Закрывайте дверь. Тем паче –
На дворе давно штормит,
И в прикиде от Версаче
Где-то бродит Гераклит.
|