|
Жил на свете таракан,
был одет в атлас и замшу,
аксельбанты, эполеты, по-французски говорил,
пил шартрез, курил кальян, был любим
и тараканшу,
если вы не возражаете, без памяти любил.
В то же время жил поэт жизнью странной и тревожной,
только он любовь такую
описать достойно смог,
хоть давно сменил Арбат, ходят слухи, на Безбожный,
безобразное названье, как не стыдно, видит бог!
Все куда-нибудь идут.
Кто направо, кто налево,
кто-то станет завтра жертвой, а сегодня — палачом...
А пока что тараканша
гордо, словно королева,
прикасалась к таракану алебастровым плечом.
Жизнь, казалось бы, прекрасна! И безоблачна!
Но только
в этом мире все непрочно, драмы стали пустяком...
Появилась злая дама,
злую даму звали Ольга,
и возлюбленную пару придавила каблуком.
Бейте громче, барабаны!
Плачьте, трубы и гобои,
о развязке вам поведает серебряный кларнет:
значит, жили тараканы,
тараканов было двое,
было двое тараканов,
а теперь обоих нет...
|
Жил на свете муравей, жил уютно, скромно,
тихо,
Днями целыми трудился, по-английски говорил,
Пил кефир, искал мечту, был любим, и муравьиху,
Хоть поверьте, хоть проверьте, но – без устали любил.
Жил ещё антипоэт, жизнью скучной и неспешной,
Даже он любовь такую не пытался осмеять,
Хоть давно сменил Сибирь на Атлантику успешно
И пытался в антиподы все поэмы превращать.
Всё застыло неподвижно... Кто уснул, а кто и ... канул.
Став сегодня вертухаем, завтра станешь палачом...
Но пока что муравьиха, прижимаясь стройным станом,
Муравьишку обнимала, целовала горячо.
Смерть застыла, безобразна...Онемев, как изваянье -
Как стабилен мир застоя! Без трагедий – что за дом!
Тут девчушка появилась: две косички, кличут Таня,
И тихонько придавила тех влюблённых каблуком.
Так рыдайте громче, скрипки! Умолкай, фагот с трубою!
Эпилог для вас сыграет позолоченный кларнет:
Вот ведь, - жили муравьишки, муравьишек было двое,
(Впрочем, может быть, и трое?), а теперь – в помине нет.
|