|
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, авва отче,
Чашу эту мимо пронеси.
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.
|
Снова шум, и я бегу со сцены,
Спотыкаясь о дверной порог...
Что там впереди – провал? Измены?
Или отчужденья долгий срок?
Яркость дня уже слепИт мне очи,
И ничем тот свет не заслонить.
Я прошу в молитве: "Добрый Отче,
Всё до дна позволь и мне испить”
Мне неясен твой мотив туманный,
Этой пьесы каверзный сюжет,-
Злой, необъяснимый, но и … странный,
Как софитов пыльных тусклый свет.
Только хаос виден в этом плане:
Прямо в петлю? Или – избежать?
Не один я – я в каком-то клане.
Смерть узнать – не лесом пробежать
|