|
Берегите
нас, поэтов. Берегите нас.
Остаются век, полвека, год, неделя, час,
три минуты, две минуты, вовсе ничего...
Берегите нас. И чтобы все — за одного.
Берегите нас с грехами, с радостью и без.
Где-то, подлый и мерзкий, ходит наш Дантес.
Он минувшие проклятья не успел забыть,
но велит ему призванье пулю в ствол забить.
Где-то плачет наш Мартынов, поминает кровь.
Он уже убил поэта, он не хочет вновь.
Но судьба его такая, и свинец отлит,
и двадцатое столетье так ему велит.
Берегите нас, поэтов, от дурацких рук,
от поспешных приговоров, от слепых подруг.
Берегите нас, покуда можно уберечь.
Только так не берегите, чтоб костьми нам лечь.
Только так не берегите, как борзых - псари!
Только так не берегите, как псарей - цари!
Будут вам стихи и песни, и еще не раз...
Только вы нас берегите. Берегите нас.
|
Убивайте нас, поэтов. Убивайте нас.
И не важно, сколь осталось: вечность или час,
Три секунды, два мгновенья - выпало зеро..
Никакого снисхожденья, всё как мир старо.
Убивайте нас бездумно, с грустью или без.
Где-то – старый, полоумный – бродит вновь Дантес.
Все минувшие стенанья он давно забыл,
В соответствии с призваньем – пулю в ствол забил.
И хохочет вновь Мартынов, позабывши кровь.
Ну, убил он "юнкеришку”, и не против – вновь.
Вот такое лихолетье, вновь свинец отлит...
Двадцать первое столетье править норовит.
Убивайте нас, поэтов, хоть и невзначай.
То ль опять из пистолетов, то ль полоний в чай.
Убивайте без оглядки, стоит ли беречь?
Наши жизни – опечатки. Вот о том и речь.
Перед смертью не гоните, как борзых – псари.
Перед смертью не томите, как псарей – цари…
Песни, сказки – забывайте в этот скорбный час.
Убивайте. Убивайте. Убивайте нас.
|