|
В столице северной томится пыльный тополь,
Запутался в листве прозрачный циферблат,
И в тёмной зелени фрегат или акрополь
Сияет издали — воде и небу брат.
Ладья воздушная и мачта-недотрога,
Служа линейкою преемникам Петра,
Он учит: красота — не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра.
Нам чётырех стихий приязненно господство,
Но создал пятую свободный человек:
Не отрицает ли пространства превосходство
Сей целомудренно построенный ковчег?
Сердито лепятся капризные Медузы,
Как плуги брошены, ржавеют якоря —
И вот разорваны трёх измерений узы
И открываются всемирные моря.
|
В селеньях южных веселятся
аксакалы,
Торчат среди песков сплошные зыбуны.
И пирамиды в жёлтом мареве как скалы –
Нависли грозно, равнодушно-холодны.
Их тяжкий силуэт и сфинксов изваянья,
Тутанхамона предкам ревностно служа,
Напоминают: жизнь проста, как мирозданье,
Хоть кажется на глаз страшнее миража.
Мы себя можем только мнить сильней стихии,
По сути же – рабы, природы не умней.
Власть времени сильней, чем страсти все мирские,
Что подтверждают эти горы из камней!
Спокойно косятся неспешные верблюды,
Бурнусы белые как бабочки легки -
Но неизменны эти каменные груды,
И спят спокойно бесконечные пески...
|