|
Недотрога, тихоня в быту,
Ты сейчас вся огонь, вся
горенье,
Дай запру я твою красоту
В темном тереме стихотворенья.
Посмотри, как преображена
Огневой кожурой абажура
Конура, край стены, край окна,
Наши тени и наши фигуры.
Ты с ногами сидишь на тахте,
Под себя их поджав по-турецки.
Все равно, на свету, в
темноте,
Ты всегда рассуждаешь
по-детски.
Замечтавшись, ты нижешь на
шнур
Горсть на платье скатившихся
бусин.
Слишком грустен твой вид,
чересчур
Разговор твой прямой
безыскусен.
Пошло слово любовь, ты права.
Я придумаю кличку иную.
Для тебя я весь мир, все
слова,
Если хочешь, переименую.
Разве хмурый твой вид передаст
Чувств твоих рудоносную
залежь,
Сердца тайно светящийся пласт?
Ну так что же глаза ты
печалишь?
|
Воплощение страсти, огня,
Почему же ты выглядишь
грустной?
Свою душу открой для меня
Светлым куполом повести
устной.
Неизменен во все времена, –
Даже мебели дубом холодным, –
Дом уютный в четыре окна,
Запах кофе и вин благородный.
Я стою у резного стола,
Как обычно, скрестив свои
руки.
А вокруг – полусвет-полумгла.
Всё расставить хочу по науке.
Я об искренности не мечтал,
Ты слова, словно бусины,
нижешь.
Я и в правду, невесел, устал,
Путь окольный не кажется
ближе.
Что же может быть выше любви?
Ничего ты придумать не в
силах.
Нет её, – хоть весь мир
призови,
Назови мне, ну что это было?
Напускной мой уверенный вид,
Слов звучанье. Пустая затея...
А в душе – тёмный, явственный
стыд!
И язык мой отнялся, немея!
|