|
На мёртвых ресницах Исакий замёрз,
И барские улицы сини.
Шарманщика смерть и медведицы
ворс,
И чужие поленья в камине.
Уже выгоняет выжлятник пожар,
Линеек раскинутых стайку,
Несётся земля - меблированный
шар,
И зеркало корчит всезнайку.
Площадками лестниц разлад и
туман,
Дыханье, дыханье и пенье,
И Шуберта в шубе застыл
талисман, -
Движенье, движенье, движенье.
|
В зрачках отразился Казанский собор,
Холопские улицы белы.
Стаккато копыт да извозчиков
спор,
И подъезд чужой заиндевелый.
Сейчас доезжачий закат уведёт
За кучные гнутые зданья,
И замерло небо – начищенный
свод,
И светятся окна незнаньем.
Брусчаткою улиц упругая мгла
Беззвучно и скоропостижно,
Аккордом Бетховена в небо
игла, -
Недвижно, недвижно, недвижно.
|