|
Свежеет к вечеру Нева.
Под ярким светом
Рябит и тянется листва
За нею следом.
Посмотришь: рядом два коня
На свет, к заливу
Бегут, дистанцию храня,
Вздымая гриву.
Пока крадешься мимо них
Путем чудесным,
Подходит к горлу новый стих
С дыханьем тесным.
И этот прыгающий шаг
Стиха живого
Тебя смущает, как пиджак
С плеча чужого.
Известный, в сущности, наряд,
Чужая мета:
У Пастернака1 вроде взят.
А им — у Фета2.
Но что-то сердцу говорит,
Что все — иначе.
Сам по себе твой тополь мчит
И волны скачут.
На всякий склад, что в жизни есть,
С любой походкой —
Всех вариантов пять иль шесть
Строки короткой.
Кто виноват: листва ли, ветр?
Невы волненье?
Иль тот, укрытый, кто так щедр
На совпаденья?
|
Теплеет Днепр к исходу дня,
В тенистых кручах,
Над ним, изгибами маня,
Застыла туча.
Да, птиц не видно над рекой –
Широк Славутич,
Простор, распахнутость, покой,
Где будет лучше?
Пока шагаешь вдоль реки
По старым паркам,
Уйти не можешь от строки,
Хоть дышишь жарко.
И этот издавна родной
Ритм необычный -
Он много лёт уже со мной,
Такой привычный.
Так Фет, мне помнится, писал,
Поэт, однако!
И Кушнер, кстати, перенял
У Пастернака.
И умиляется душа,
Здесь всё – как было.
Сирень, свежа и хороша,
В садах застыла.
Нам в жизни не предусмотреть,
Как карта ляжет,
Не сочинить судьбы и треть,
И четверть даже.
Никто ни в чём не виноват, –
Днепр напевает!
А тот, над нами, только рад,
Что всё бывает!
|