|
Я снова слышу голос твой тоскливый
на пустырях — сквозь хриплый
лай бульдогов,
и след родной ищу в толпе
окраин,
и вижу вновь рождественскую
хвою
и огоньки, шипящие в сугробах.
Ничто верней твой адрес не
укажет,
чем этот крик, блуждающий во
мраке
прозрачною, хрустальной каплей
яда.
Теперь и я встречаю новый год
на пустыре, в бесшумном хороводе,
и гаснут свечи старые во мне,
а по устам бежит вино
Тристана,
я в первый раз на зов не
отвечаю.
С недавних пор я вижу и во
мраке.
|
Не вижу твоей радостной улыбки
на кухне – среди вазочек и
кошек,
но часто в центре города
встречаю,
где слышал раньше звук
пасхальных песен,
жужжанье пчёл над первыми
цветами.
Но подсказать мне адрес твой
не может
лучистых глаз твоих забытый
отблеск
тягучий и хмельной, как капля
мёда.
Встречали вместе раньше пасху
мы
на кухне нашей, пели вместе
песни,
ты заводила новый патефон,
я пил противоядие Изольды,
на все прикосновенья
откликаясь.
Твоим небесным ослеплённый
светом.
|